Социологическая энциклопедия - зиммель (simmel) георг

Осознание значимости З. как философа произошло значительно позже, чему способствовало (кроме всего прочего) и его самоопределение как социолога. В последнее время наблюдается ренессанс его и социологических, и культурологических идей. З. перестает восприниматься "забытым" социологом (философом): наследие З. обширно, но сложно поддается тематизации и дисциплинарной рубрикации, что во многом связано и со спецификой его эссеистического стиля письма. Автор многочисленных работ (30 книг, 25 из которых было опубликовано при жизни): "Социальная дифференциация" (1890); "Введение в моральную науку" (1892-1893); "Философия денег" (1900); "Кант" (1904); "Социология" (1908); "Основные проблемы философии" (1910); "Философская культура" (1911); "Рембрант" (1916); "Созерцание жизни" (1918) и др.

Не проста творческая эволюция З. Выделяют, как правило, три этапа развития его идей: ранний социологический, который в целом можно охарактеризовать как натуралистический; неокантианский период философского обоснования его концепции социологии; период философии жизни (в основном философский). Иногда указывается возможность перехода к четвертой фазе творчества (философии и социологии действия), наметившийся в 1917. Однако представляется возможным и целостный взгляд на его наследие, пронизанное сквозными темами формы, жизни и культуры, отмеченное переплетением философского, социологического и культурологического ракурсов подхода к большинству анализируемых проблем. Из тезиса о ценностях как находящихся по ту сторону каузальности, З. продуцировал идею деятельности гуманитария как "трансцендентального формотворчества", осуществляющегося личностью с ее априорно заданным способом видения. Формы видения организуют различные возможные "миры" культуры (религия, искусство, философия, наука и др.), со своей внутренней уникальной "логикой". В третий период творчества З. переинтерпретировал этот круг идей, исходя из тезиса о жизни как реализуемой в самоограничении посредством ею же самою создаваемых форм. Если на витальном уровне граница жизни полагается смертью, которую первая несет в себе самой (чем индивидуальнее человеческая личность, тем больше умирает вместе с индивидом, который оказывается более "способным к смерти"), то на более высоком уровне жизнь превозмогает себя саму, порождая формы культуры. Жизнь "трансцендирует" в "повороте оси" свой собственный процесс, вычленяя из себя содержание "большее, чем жизнь", становясь "более жизнью". Формы, будучи порождены жизнью, противостоят ей в ее изменчивости как устойчивые образования, стремясь к максимальной собственной автономии. Со временем порожденные жизнью формы начинают, окостеневая, "давить" жизнь, которая стремится их, несмотря на инерциональность и сопротивление последних, заменить другими, более адекватными формами. Таким образом, культура постоянно "культивирует", пролагая "путь души к себе самой". Этот бесконечный процесс смены форм порождает постоянные конфликты (идея, подхваченная и развитая Козером в социологии конфликта) и антиномичность содержания и формы, субъективности и объективности, духа и души (а в конечном счете культуры и жизни). Неизбывность конфликтов и антиномий порождает "трагедию культуры". Однако конфликты обеспечивают и новые формы единения людей. В качестве характеристики современного общества З. отмечает борьбу жизни против принципа формы как такового, т.е. против культуры вообще. Давление форм развитой "современной культуры" отчуждает человека от жизни, и единственным средством регуляции поведения оказывается индивидуальный поиск личностной идентичности и ее выражение в субъективной культуре. Дух, опредметившись, начинает противостоять душе. Противостоять этому можно только через взращивание индивидуальной жизни на основе "индивидуального" нравственного закона.

Таким образом, если у Маркса человек отчуждается от "родовой сущности", возврат к которой возможен только через устранение отчуждения, то З. переворачивает отношение отчуждение создает соответствующего времени человека, способствует его индивидуализации. В своей версии формальной социологии З. в отличие от Визе или Тенниса не делал радикального шага к абсолютизации принципа формы перед содержанием, а наоборот, пытался "согласовать" их как универсальный способ воплощения с изменчивостью целей, мотивов и побуждений, образующих "содержание" (и более того, оспаривал в конце жизни сам принцип формы). Отсюда наличие у З. наряду с "чистой" социологией, задачами которой является типология и анализ форм, "философской" социологии, прослеживающей исторические судьбы этих форм в их социокультурной конкретике, т.е. их инверсии. Кроме того, им выделялась "общая" социология, занимающаяся конкретикой данности.

Общество понимается З. как совокупность форм, организующих социальную жизнь, и как совокупность складывающихся связей людей. Оно характеризует взаимодействие людей прежде всего в аспекте оказываемых взаимовлияний и взаимоопределений, выражает их обобществленное бытие как форм, в которых индивиды на основе пересекающихся и совпадающих интересов образуют некоторые единства. Последние и являются собственно предметом социологии. Бытие обществом (а не общество как объемлющая форма, которую З. в конечном итоге исключает из своего анализа), ориентирует на взаимоотношение индивидов. Однако поскольку индивидуальное недоступно "понятию", постольку необходимо выявление априорных форм созерцания, вводящих представления о типической значимости и сопряженности с другими. Отсюда концепция понимания З., предполагающая "наложение" понимания мотивов и объективных значений, выкристаллизовывающихся через воссоздание в себе актов, позволяющих "войти в душу" другого, т.е. актов трансцендирования за собственные пределы. Понимание как отношение одного духа к другому основное событие человеческой жизни, постоянно дополняемое актами самосознания, обеспечивающими знание себя как другого. Схватывая в понимании другого как тип, мы сами индивидуализируем его, приписывая ему уникальные свойства, часто не имеющие ничего общего с действительностью. Тем самым мы никогда не редуцируем полностью индивидуальное к социальному как типизированному, но без него не можем "понять" это индивидуальное. В самосознании же мы пытаемся типизировать собственную уникальную индивидуальность. История разворачивается как закономерность, отмечает З., но это закономерности индивидуального ("случая", "судьбы"), внутри сложившихся форм или в их смене. Человек существует в нескольких культурных мирах, он задается (определяется) ими, но и ни каким-либо одним из них. В рефлексии понимающий субъект движется между мирами, но сохраняет их противоположенности как разные возможности, научаясь обращаться с ними. Проблему здесь, по З., надо скорее видеть, чем разрешать. Сам З. в совершенстве владел этим искусством, что дало основание Хабермасу оценить З. как непревзойденного "диагноста", увидевшего в начале 20 в. проблемы, с которыми человечество продолжает сталкиваться и в конце прошлого века.

В.Л. Абушенко